В Островце, рядом с которым строится Белорусская атомная станция, обсуждают, что делать с отработавшим ядерным топливом. Уже ясно, что захоранивать ядерные отходы будут в Беларуси, а сейчас обсуждают конкретные схемы, по которым наша страна будет с ними поступать.
Первое топливо для БелАЭС собирались доставить в конце 2018 года, но пока его не привезли. Ожидается, что оно поступит на станцию в начале 2019 года. Уже летом Белорусская атомная станция, а конкретно — ее первый энергоблок, начнет свою работу. Предположительно, на полную мощь первый энергоблок заработает к концу года.
— На следующий день после этого или даже в ту секунду, как кассета попала в активную зону, мы имеем дело с отработавшим ядерным топливом, — объяснил заместитель главного инженера БелАЭС Александр Парфенов. — Кассеты будут работать по четыре года в активной зоне, потом их будут помещать в бассейны выдержки при БелАЭС. То есть через четыре года мы планируем получить первое отработавшее топливо.
В бассейнах выдержки отработавшее топливо нужно хранить, потому что оно обладает остаточным тепловыделением — проще говоря, оно еще слишком «горячее».
— Его нужно хранить там до приемлемых энерговыделений — это примерно 10 лет. Контейнеры (для перевозки. — Прим. TUT.BY) допускают загрузку кассет с энерговыделением порядка 2,2 киловатта. То есть кассета соизмерима с выделением обогревателя, когда ее отгружают куда-либо, — отметил Александр Парфенов.
Уже отмечалось, что стратегия рассматривает три основных варианта обращения с отработавшим ядерным топливом, все они сводятся к тому, что в конечном итоге отходы будут захораниваться в Беларуси.
Вариант 1. Направление облученной тепловыделяющей сборки (ОТВС) Белорусской АЭС на переработку в Россию с учетом длительного хранения отработавшего ядерного топлива (ОЯТ) в России, с последующим возвратом высокоактивных отходов (ВАО) и их захоронением в Беларуси.
Вариант 2. Направление ОТВС БелАЭС на переработку в Россию, с учетом длительного «сухого» хранения ОЯТ на территории Беларуси и с последующим возвратом и захоронением ВАО в Беларуси.
Вариант 3. Длительное хранение ОТВС, в том числе с их последующим захоронением в Беларуси (без отправки в Россию).
Спикер отметил, что среди основных документов, на которые опирались разработчики стратегии по обращению с отходами, — два межправительственных соглашения с Россией: за 2009 и в 2011 году. Причем в 2011 году в соглашении «О сотрудничестве в строительстве на территории РБ атомной станции» страны договорились, что отходы с БелАЭС подлежат возврату в Россию для переработки, условия должно определить отдельное соглашение.
Докладчик от БелАЭС отметил, что в качестве приоритетного рассматривается вариант № 1. Второй вариант очень близок к нему по своей сути, он отличается в основном длительностью хранения отходов в Беларуси до отправки его на переработку в Россию. Третий вариант (без отправки в Россию на переработку, вопреки межправительственным соглашениям) предложили обсудить потому, что альтернативных вариантов требует закон. Александр Парфенов добавил, что третий вариант, без отправки на переработку, наименее экологичный из всех трех.
Зачем отправлять отработавшее ядерное топливо с БелАЭС на переработку?
— В Российской Федерации планируется выделение при переработке цезиево-стронциевой фракции, — объясняет Александр Парфенов.
Переработка позволяет снизить активность ядерных отходов.
Помимо России, ядерные отходы в мире умеют перерабатывать еще в трех странах: в Великобритании, Японии и Франции, уточнили на обсуждении.
На обсуждении рассказали о нескольких способах захоронения отработанных ядерных отходов в других странах. Например, в Финляндии как раз сейчас разрабатывают глубинное геологическое захоронение. Серьезное сооружение с подземными коммуникациями на глубине порядка 500 метров в скальных породах, с сетью тоннелей, шахтами, отработанное топливо будут хоронить в бетоните внутри горных пород в чугунно-медных капсулах. Был пример и с Запорожской АЭС в Украине: «сухое» контейнерное хранение на открытой площадке. Такое же «сухое» хранение в контейнерах воплощено на Игналинской атомной станции в Литве. Там все 120 контейнеров уже заполнены.
— И это рядом с границей страны мы имеем вот такое хранилище, — отметил Александр Парфенов.
«Сухое» контейнерное хранение используется и в Чехии, но там контейнеры с ядерными отходами помещены в ангар.
По мнению представителя БелАЭС, переработка ядерных отходов в Российской Федерации позволит «не городить» в Беларуси то, что делают в Финляндии. А в Беларуси отходы после переработки можно будет захоронить «в приповерхностных сооружениях».
«По договоренностям с Россией все очень непонятно»
Вчера общественные активисты создали петицию против хранения ядерных отходов в Беларуси. Однако представители экологических организаций, выступившие на общественном обсуждении, не столь однозначны в суждениях. Исходя из их примеров, хранение ядерных отходов в Беларуси не всегда является худшим из зол.
Экологи признаются, что наилучшим вариантом, с их точки зрения, был бы «нулевой вариант» — то есть отказ от строительства атомной станции. Но если уж исходить из того, что БелАЭС точно надо запускать в работу, возникает много важных моментов.
— Где гарантия, что Россия согласится принять отходы на переработку? — задаются вопросом экологи.
Представитель Белорусской партии «Зеленые» Анастасия Дорофеева отметила, что вариант с переработкой топлива вообще нельзя назвать надежным, он используется всего в нескольких странах.
— Переработка топлива является экономически наиболее нецелесообразной для стран, где нет военной промышленности. Она является экономически более затратной и экологически более рискованной, поскольку связана с дополнительной транспортировкой, дополнительным хранением, дополнительными мерами безопасности, рисками. Поэтому для Беларуси, которая не является ядерной державой и не собирается тут ядерное оружие иметь, возникает вопрос — почему этот сценарий выбирается как наиболее приоритетный? — отметила Анастасия Дорофеева. — И вопрос про захоронения сложный. Сегодня многие страны избегают переработки, выбирая так называемый отложенный сценарий — в надежде на то, что в будущем будут найдены более безопасные решения, — это хранение на своей территории без захоронения. Мы считаем: если уже не «нулевой» сценарий, то такой вариант следовало бы включить для более детального рассмотрения и уделить ему больше внимания, поскольку он является более безопасным с разных точек зрения.
Представитель Белорусской партии «Зеленые» добавила, что в докладе, который презентован на общественном обсуждении, не уделяется внимание тому, что будет происходить в Беларуси с отходами, которые придут сюда после переработки в России.
— Говорить, что после переработки топливо не будет требовать долгосрочного хранения — но сегодня эти технологии находятся в тестовом режиме. Это подтверждают представитель Росатома. Мы столкнемся с необходимостью принять после переработки высокотоксичное отходы и не будем понимать, как с ним обращаться.
Представители общественного объединения «Экодом» согласны с тем, что строить стратегию обращения с ядерными отходами только на том, согласится Россия забрать их на переработку или нет, недопустимо.
— То, что по договоренностям с Россией все очень непонятно, зафиксировано даже в тексте доклада. И тогда действительно непонятно, почему третий вариант у нас не становится главным, — отметила член общественного совета «Экодом» Ирина Сухий. — Тем более, если мы посмотрим на практику, которая сейчас происходит с российскими атомными станциями: с переработкой отработанного ядерного топлива есть проблемы. И, например, с Игналинской АЭС никогда не было увезено отработанное ядерное топливо, и сейчас там Литва сама с этим разбирается. К сожалению, вопрос работы с ядерным топливом такой, когда тебе нужно смотреть в перспективу в тысячу лет. Насколько мы можем прогнозировать такие вещи? (…) Если мы посмотрим, что было 100 лет назад? Существовала не Российская Федерация, а Российская империя, а потом Советский Союз. Что будет через 65 лет? Какие страны будут существовать? Будет ли существовать Росатом?
Экологи сошлись на том, что принимать стратегию нельзя и до тех пор, пока экономические расчеты вариантов обращения с ядерными отходами не предоставляют общественности и, больше того, объясняют коммерческой тайной.
— Здесь нам сказали, что экономические расчеты — это коммерческая тайна, и они где-то есть, но нам не показывают. Я хотела бы напомнить, что по нашему законодательству требуется провести поиск соответствующих оптимальных и стратегических решений и оценку эффективности использования финансовых средств — с учетом прямых и отдаленных воздействий на компоненты окружающей среды. Однако мы не можем найти оценки эффективности и вообще никаких экономических расчетов. Это нарушение нашего законодательства, — заявила Ирина Сухий.
Представитель «Экодома» привела примеры из Швеции, Бельгии и Швейцарии — там создание инфраструктуры для долговременного обращения с отработавшим ядерным топливом оценивается в сумму от 6 до 9 миллиардов евро.
— Если оценочно перевести на объемы БелАЭС — возможно, потребуется два миллиарда евро для создания инфраструктуры. Но это наши оценочные суждения, исходя из мировой практики, потому что мы не видим никаких цифр, — добавила Ирина Сухий.
Снежана Инанец / Фото: Дмитрий Брушко / TUT.BY
Читать полностью: https://news.tut.by/society/622520.html
Читать полностью: https://news.tut.by/society/622520.html